В. Жаравин
1941 год. Одна из самых страшных и трагических дат в нашей истории. Суды работают по законам военного времени. Нагрузка у них увеличивается, идет рост рассмотрения дел так называемых государственных преступлений. Кировский областной суд в первом полугодии 1941 года рассмотрел 98 таких дел, а во втором полугодии в суд поступило уже 1736 таких дел или в 18 с небольшим раз больше. Председатель суда Ф.Н. Филин пишет в обком партии, объясняя такой рост следующим:
« 1. Обактивлением контрреволюционных вражеских элементов внутри области в связи с временным занятием фашистскими войсками некоторых территорий СССР.
2. Обактивлением контрреволюционных элементов, осужденных и отбывающих наказание по государственным преступлениям внутри Вятлага НКВД с ярко выраженными повстанческими настроениями, с проводимой контрреволюционной пораженческой агитацией среди заключенных
3. За счет эвакуированных их тюрем контрреволюционных фашистских элементов, членов полиции, охранки и Министров буржуазных правительств: Эстонской и Латвийской ССР и др. городов республики, в том числе Московской, Орловской, Тульской и других областей».1
Несмотря на большую нагрузку судей, абсолютное большинство дел в вступительном заседании прошло в сроки, почти вовремя рассматривались дела и в судебных заседаниях. Некоторые нарушения сроков (18 %) объяснялись неравномерностью поступления дел и призывом работников суда в армию.
Во втором полугодии 1941 года областной суд рассмотрел 661 дело по печально известной 58-й статье, по которой проходило 716 человек. Самое большое количество дел (298) было по пункту 10 - «контрреволюционная пропаганда».2 Как же наказывались подсудимые? К высшей мере наказания было приговорено 346 человек, или 48,3 %; к 10 годам лишения свободы – 220 человек, или 30,7 %; остальные были осуждены на меньшие сроки.3
Суровые были законы, но такое было время. За что приговаривали людей к расстрелу? Много было просто «бывших» людей, занимавших до революции определенное положение, воевавших в Белой армии, членов не большевистских партий. Например, в августе 1941 года судили Кодесникова, Небогатикова, Изместьева и Половникова, «в прошлом бывшие торговцы и белогвардейские офицеры. В августе 1918 года в г. Молотовске (бывшем Нолинске) подняли белогвардейское восстание против Советской власти, захватили склад с оружием, арестовали милицию. Учинили над ответственными работниками расправу, но восстановить им белогвардейскую власть не удалось, так как были выбиты Красной армией. При отступлении обвиняемые присоединились к белогвардейскому отряду. В ночь на 14 августа 1918 года вторично напали на город, окружили бывшую духовную школу, где находился красноармейский отряд до 20 человек. Обвиняемые подожгли училище, красноармейцев всех убили». 4
Еще пример. Судили Гангесова Александра Николаевича 1879 года рождения, уроженца г. Вятки, по социальному положению служащего, бывшего члена Временного правительства в Котельниче. «На протяжении ряда лет занимался контрреволюционной агитацией клеветнического и пораженческого характера. В июне 1940 года Гангесов возводил клевету и наносил оскорбления в адрес Советской власти и ее руководителей, вместе с этим высказывал пораженческое настроение в отношении существующего в СССР строя. В августе Гангесов снова клеветал на большевистскую партию и высказывал пораженческие настроения в отношении Советской власти».5
Многие смертные приговоры были вынесены эвакуированным заключенным из Прибалтики. Например, Баарсу Карлу Гассовичу, с 1917 по 1934 год лидеру партии трудовиков, в 1919 году назначенному Министром финансов Эстонии. А Веднек Корнелий Давидович был Министром внутренних дел Латвии. Другие жители Прибалтики, как Сильдар-Шмидт Вальтер Мартынович, Каск Герман Хансович, Раст Эльмар Юрьевич, обвинялись в том, что в 1918-1920 годах служили в Белой эстонской армии и воевали с красными.6
Рассматривались и дела чисто военного времени. Например, к расстрелу приговорили жителя Кикнурского района «за распространение контрреволюционной листовки фашистского содержания, так называемого обращения Гитлера к гражданам Москвы, которое он якобы подобрал в Москве». 7
Кроме заседаний в городе Кирове, дела рассматривались на постоянной сессии областного суда в Вятлаге НКВД. За второе полугодие 1941 года было принято к рассмотрению 578 дел 8 , по которым осуждено по 58-й статье 601 человек, в том числе 409, или 68 %, приговорено к высшей мере. 9
Председатель областного суда Филин объяснял это так: «Эти жесточайшие меры и репрессии в условиях военного времени при наличии контрреволюционных повстанческих и пораженческих настроений и агитации, камерного бандитизма и усилившихся побегов, безусловно, являются необходимыми и единственно правильными. Они в значительной мере укрепили лагерный режим и парализовали имевшие место открытые повстанческие и пораженческие настроения». 10
Областным судом была осуждена группа заключенных Вятлага во главе с Кленовым, Черновым и др. в количестве 6 человек, которые «подготовляли вооруженное восстание путем обезоруживания охраны и руководства лагеря и освобождения всех заключенных». 11 Другая группа из 6 человек – немцев Поволжья во главе с Кооп - «откровенно саботировали и не выходили на работу, а тех, кто честно работал, избивали и угрожали убийством». 12
Кроме наказания за «контрреволюционные дела», к высшей мере наказания приговаривались и за чисто уголовные преступления, но все по 58-й статье.
Всего за полгода с начала войны областной суд приговорил к расстрелу 757 человек из 1325 осужденных. И, как сказано в документе, «приведенные данные говорят от том, что карательная политика является выдержанной». 13
Примечания
1 ГАСПИ КО Ф. П-1290. Оп. 8. Д. 70. Л. 46.
2 Там же. Л. 50.
3 Там же. Л. 51.
4 Там же. Л. 52.
5 Там же. Оп. 7. Д. 52. Л.178об.
6 Там же. Оп. 8. Д. 70. Лл. 52-54.
7 Там же. Оп. 7. Д. 52. Л. 178об.
8 Там же. Л. 55.
9 Там же. Оп. 8. Д. 70. Л. 56.
10 Там же.
11 Там же. Л. 57.
12 Там же.
13 Там же. Л. 58.